Петр 2. Петербург - Страница 37

- Не может быть такого, ты царь, твоя жизнь священна!

- Может, Аня. Заговор придворных, бунт гвардейцев, происки иностранных шпионов - все это может меня убить.

- Ты боишься?

- Боюсь. Боюсь не закончить то, что мне кажется, я должен сделать. Боюсь не успеть. Поэтому если что-то со мной случиться, найди и прочти внимательно мои бумаги. Остерман или Левенвольд передадут их тебе. А пока держись в стороне от этого, наслаждайся свободой от этих предчувствий.

- Хорошо. Но знай, я буду молится, чтобы ты жил долго и вырастил собственных детей, которые наследуют трон после тебя!

Я пожал плечами.

- Как у меня есть предчувствия, что ты умрешь от родильной горячки зимой, так есть и у меня предчувствие, что я умру от оспы через два года после тебя. Аня взволнованно замахала веером.

- Ты говорил, что есть возможность избежать моей и твоей смерти.

- От оспы есть средство. Блюментрост работает над этим. А вот от родильной горячки простого рецепта нет. Есть некие правила, которые помогут тебе выжить. Их в двух словах не расскажешь - я лучше напишу тебе письмо.

- Это лекарство какое-то?

- Нет к сожалению. Но есть способы увеличить шанс не заболеть родильной горячкой вообще. В основном обеспечив чистоту белья, постели, рук повитухи. Я вообще хочу создать особый родильный дом здесь, в Петербурге, где будут соблюдаться все эти правила. Если все сделать как надо - детишки будут в нем умирать гораздо реже, как и роженицы.

Аня заинтересовалась моей идеей. Спросила почему я не организовал роддом раньше и пообещала заняться этим сама прямо сегодня. Письмо ещё не готово? Тогда завтра. Похоже, мой план пришелся ей по сердцу и она решила успеть все сделать до своего отъезда. Получив от меня обещание подготовить устав нового родильного гошпиталя пошла искать Блюментроста, не откладывая дела в долгий ящик. Я едва успел взять с неё обещание, что о бумагах, которые я пишу, никто не будет знать кроме неё - ни Лиза, ни Шепелева, ни Карл Август. Была надежда, что Аня сохранит это в тайне. В отличии от Елизаветы, она всегда отличалась выдержанным характером.

Мы присоединились к компании придворных. Затрещали и задымили фейерверки. Окружающие и я сам восторженно кричали, любуясь на очередные творения фейерверкера генерала Корчмина. Очень интересный для меня человек, но сейчас моя голова была занята размышлением, правильно ли я поступил, рассказав Ане немного больше, чем необходимо? Не была ли это моя минутная слабость - жажда снять с себя груз одиночества и ответственности. Зачем я здесь? Что от меня хотят эти неведомые силы, которые соединили нас, императора Петра Алексеевича и историка из будущего Игоря Семенова. У меня была некоторая надежда, что эти могучие силы умеют отслеживать будущее и не допустят моей преждевременной гибели. Но может быть, все что надо было - я уже совершил? Раздавил ту самую бабочку Бредбери и сдвинул лавину событий так, как нужно было им? Или вот спас Карла Августа от оспы - как раз задача по силам не любому попаданцу, а только такому как я, со специфическими знаниями об истории этой эпохи. Даже не все историки помнят об этом персонаже, а Игорь Семенов вот помнит! Всё же хочется надеяться, что мне позволено сделать более значимые изменения в истории. Поэтому буду делать, что могу и надеяться, что никто меня не остановит! Если же мне суждено умереть - историю могут изменить мои записи, в которых я записываю все, что может помочь моим приемникам на троне. Пока что официальной наследницей моей является Анна Петровна. Значит, пусть будет в курсе существования этих бумаг и того, кто за них отвечает в случае моей смерти. Надо бы разъяснить моим воспитателям, Остерману или Левенвольду, кому эти бумаги передать. Третьему своему наставнику, Долгорукому, я не доверяю. Как и Меншиков он мечтает породниться со мной, а на остальное ему наплевать.

Покинув своего подопечного, Карл Густав Левенвольде подошел к барону Остерману. Наблюдая за беседой императора с наследницей престола, Левенвольде поинтересовался у вице-канцлера:

- Как вы думаете, Генрих, о чем они разговаривают?

- Скорее всего, об очередном предсказании Петра Алексеевича.

- Не слышал о таком. Что же в нем?

- Что цесаревна Анна Петровна в феврале будущего года родит мальчика и вскоре умрет от родильной горячки.

- Занятно. Полагаете, так и будет?

- Возможно. Учитывая, что о беременности Анны Петровны в момент предсказания ещё никто не знал, даже она сама.

- Даже так? Мальчик действительно обладает мистической способностью предвидеть будущее?

- Полагаю, да. Помимо всех прочих удивительных способностей, которыми он обладает.

- И какими же?

- Э нет, Карл! Теперь ваша очередь рассказывать, что удивительного и странного произошло с императором, пока меня не было рядом с ним.

Высокий худощавый лифляндец Левенвольде завел руки за спину и пошел по одной из дорожек рядом с коренастым прихрамывающим Остерманом.

- Необычное, говорите? В Сестрорецке он много общался с капитаном Беэром, сыном местного плотинного мастера. Особенно долго - при осмотре паровой машины, которой там откачивают воду. У мальчика, похоже, неплохие технические познания - своими вопросами он явно заставил удивиться капитана. Лично я мало что понял из их разговора - всякие рычаги, клапаны... Понял только, что он поручил Беэру и его отцу усовершенствовать паровую машину, чтобы заменить плотинные водяные колеса.

- Любопытно. Если это достижимо, то создаст возможность для размещения машин в безводной местности. Что же ещё?